Греческие заимствования в латинском языке

Немецкие ученые различают в заимствованиях Fremdwort — иностранное слово и Lehnwort — заимствованное слово. Эти понятия отражают разную степень включения заимствования в язык-реципиент. «Иностранное слово» (или варваризм) еще ощущается как чужое слово, а «заимствованное слово» уже полностью включено в систему принимающего языка и оформлено по законам этого языка. Ср.: интервью, ралли, кенгуру и кровать (от греч. ὁ κράββατος), редька (от лат. radix, īcis f), свекла (от греч. τὸ σεῦκλον).

Побуждения, которые приводят к появлению заимствований, бывают различными: необходимость найти термин, обозначающий новый для данного коллектива предмет или явление, или ценность для говорящего слова из другого языка в силу его более высокого культурного авторитета. По мнению Л. в. Щербы, это происходит по следующим причинам: «то слово кажется нам особенно выразительным, то красивым, то лишенным неприятных ассоциаций (например, для неприличных вещей)» [Щерба: 50].

Существуют критерии, по которым можно определить, является ли слово в языке исконным или же оно было заимствовано на каком-то этапе развития языка. Например, если в латинском языке мы обнаруживаем слова с фонемой <f> в середине слова, то можем утверждать, что это заимствование, т. к. в латинском языке спиранты в середине слова перешли в немые b, d или p, t. Следовательно, слова rufus, a, um ‘рыжий’, scrofa, ae f ‘свинья’ попали в латинский из других италийских диалектов. Это так называемый формальный признак, указывающий, что данное слово является заимствованным. Другой критерий — историко-филологический, который предполагает изучение истории слова по памятникам письменности или изучение истории предмета, обозначаемого этим словом. Так, явными заимствованиями из греческого языка в латинском являются следующие слова: amp(h)ŏra, ae f < ὁ ἀμφορεύς, έως ‘амфора’; ancŏra, ae f < ἡ ἄγκυρα ‘якорь’; cratēra, ae f < ὁ κρατήρ, ῆρος ‘кратер’; machĭna, ae f < дор. ἡ μαχανά ‘орудие’; platēa, ae f < ἡ πλατεῖα ‘улица’. Есть в латинском языке заимствования и из других языков, подтвержденные античными источниками, например, из этрусского: balteus, i m ‘кайма, пояс’, mantis(s)a, ae f ‘доход, добавление’; из иберийских: cunicŭlus, i m ‘кромка’.

На то, что слово amphŏra заимствовано из греческого языка, кроме историко-филологического, указывает еще и формальный признак: сочетание ph (= греч. φ), которое не встречается в исконно латинских словах. Кроме того, в греческом языке ὁ ἀμφορεύς является вполне мотивированным с точки зрения своей структуры словом (ἀμφι + φέρω), чего нельзя сказать про латинский язык.

В некоторых случаях можно было бы предположить, что похожие слова произошли от какого-то общего источника, что также мотивируется родством языков. Например, некоторые ученые возводили лат. lacrĭma (lacrŭma), ae f (< dacrŭma) и греч. τὸ δάκρυμα, ατος ‘слеза’ к одному индоевропейскому источнику *dacru, что подтверждалось данными древнегерманских языков. Однако, по мнению в. Пизани, для латинского языка совершенно невозможная вещь — расширение основы на -u суффиксом -ma-, в то время как в греческом языке это существительное мотивировано глаголом δακρύω ‘плакать’. Еще один пример. Слова ἡ κάνναβις, εως и cannăbis, is f ‘конопля’ имеют соответствия и в других индоевропейских языках (например, германских). Это позволяет предполагать их общее происхождение от индоевропейского праязыка. Но исторические данные свидетельствуют, что конопля стала известна грекам только в конце V в. до н. э., попав к ним с востока через посредство скифов. Геродот упоминает о ней как о вещи малоизвестной (IV, 74). Так что очевидно, что и предмет, и его обозначение пришли из Греции в Рим после V в. до н. э.

Некоторые греческие слова пришли в латинский язык в измененной форме, мотивированной только влиянием некоего языка-посредника, часто этрусского. Например, в словах amurca, ae f < ἡ ἀμόργη ‘осадок’, spelunca, ae f < ἡ σπῆλυγξ, υγγος ‘пещера’, sporta, ae f < ἡ σπυρίς, ίδος ‘корзина’, triump(h)us, i m < ὁ θρίαμβος ‘процессия в честь Вакха’ наблюдается характерное для этрусского языка явление замены звонкого согласного глухим.

Иногда исконное и заимствованное слова, имеющие общую этимологию, дифференцируются по значению. В латинском языке подобными примерами могут служить пары: balbus, a, um ‘косноязычный’ — barbarus, a, um ‘чужеземный’ < βάρβαρος 2; silva, ae f ‘лес’ — hyle, es f ‘материя’ < ἡ ὕλη.

Различаются заимствования, в которых заимствуется и форма, и содержание, и такие, в которых заимствуется только содержание. Последние именуются в науке кальками. В латинском языке они часто встречаются у писателей, которые подражают греческим образцам. Старые римские поэты ввели в латинский язык много новых сложных слов, образованных по типу соответствующих греческих. У Энния встречаются слова: alti-vŏlans, antis < гом. ὑψι-πέτης, ου ‘высоко летающий’; suavi-lŏquens, entis < ἡδυ-επής 2 ‘сладкоречивый’; alti-tŏnans, antis < ὑψι-βρεμέτης, ου ‘высоко гремящий’.

Некоторые из таких сложных калек вошли в латинский язык и стали обычными словами, например, magnanĭmus, a, um < μακρόθυμος 2 ‘великодушный’.

Разновидностью кальки является расширение значения какого-либо слова по аналогии к идентичному слову в другом языке. Например, лат. mundus, i m стало употребляться в значении ‘mundus muliĕbris’ по аналогии с соответствующим греческим словом ὁ κόσμος, употреблявшимся в сочетании ὁ γυναικεῖος κόσμος в значении ‘женский наряд’.

Еще один вид кальки — построение слова в языке из средств этого языка, но по модели иноязычного образца, например: conscientia, ae f < ἡ συν-είδησις, εως (= со-знание), compassio, ōnis f < ἡ συμ-πάθεια (= сочувствие).

»» Скачать книгу:rar

Источник: Гарник, А. В. Греческие лексические заимствования в латинском языке : учеб. материалы / А. В. Гарник. — Минск : БГУ, 2015. — 56 с.