PHILOLOGIA CLASSICA

Сайт кафедры классической филологии БГУ


Научные статьи

Л. Н. Мущинина

Ионийская ямбография в античной эпиграмме

В опрос о традиции текста Гиппонакта, ионийского ямбографа VI в до н. э., особенно важен, поскольку до нашего времени сохранились лишь фрагменты его произведений: в основном, они дошли в косвенной традиции и лишь отчасти тексты поэта сохранили папирусы. В связи с этим для нас остается важным вопрос о том, насколько широко был известен Гиппонакт в древности и какое влияние ионийская ямбография оказала на тех или иных античных авторов. Хотя точных данных о традиции текста эти сведения нам не дадут, из них можно получить не менее ценные косвенные представления о знакомстве древних авторов с творчеством ионийского поэта.

Известно, что интерес к творчеству Гиппонакта не угасал в течение многих веков после его смерти, а тематика его произведений была долгое время актуальной для целого ряда поэтов античности. Древних авторов привлекал также и уникальный размер его поэзии — холиямб (ямбический триметр со спондеем в пятой стопе), изобретение которого античность единодушно приписывает этому ионийскому поэту. Например, римские грамматики Марий Викторин (GLVI.81 Keil) и Цезий Басс (GLVI.257 Keil) называют его изобретателем этого размера: «metri choliambici repertor Hipponax», а римский грамматик Диомед называет холиямб «гиппонактовым» стихом: «iambicus scazon idem Hipponacteus ab auctore dicitur» (Diom. (GLVI.507 Keil)). Этой же традиции придерживается словарь «Суда» (s. v. Ἱππῶναξ). Изобретенный и широко использованный Гиппонактом размер холиямб оказал большое влияние на творчество древнегреческих эпиграмматистов. На их творчество повлиял не только размер, но и характер гиппонактовой поэзии: культовая обсценность и язвительность его стиля.

Существует несколько эпиграмм разных авторов, сохранившихся в Палатинской антологии, в которых речь идет о силе воздействия ямбов Гиппонакта. Самая язвительная из всех — та, которую приписывают поэту I в н. э. Филиппу Фессалоникийскому (AP VII. 405)1:

῏Ω ξεῖνε, φεῦγε τὸν χαλαζεπῆ τάφον
τὸν φρικτὸν Ἱππώνακτος, οὗ τε τὰ τέφρα
ἰαμβιάζει Βουπάλειον ἐς στύγος,
μή πως ἐγείρης σφῆκα τὸν κοιμώμενον,
ὃς οὒδ᾽ ἐν Ἇιδῃ νῦν κεκοίμικεν χόλον
σκάζουσι μέτροις ὀρθὰ τοξεύσας ἔπη.

О странник, избегай ужасной могилы Гиппонакта, // сыплющей слова, словно град; ведь даже его прах // высмеивает Бупала в ямбах, доводя до отчаяния. // Ни в коем случае не буди уснувшую осу, которая даже теперь, в Аиде, не усыпила гнев, // хромыми размерами обстреляв правильную речь2.

Другая эпиграмма, которую атрибутируют Феокриту (III в. до н. э.), составлена в холиямбах (AP XIII. 3):

Ὁ μουσοποιὸς ἐνθάδ᾽ Ἱππῶναξ κεῖται.
Εἰ μὲν πονηρὸς, μὴ ποτέρχευ τῷ τύμβῳ.
εἰ δ᾽ ἐσσὶ κρήγυός τε καὶ παρὰ χρηστῶν,
θαρσέων καθίζευ κἢν θέλῃς, ἀπόβριξον.

Здесь лежит поэт Гиппонакт. // Если ты злой человек, то не приближайся к могиле. // Если же добрый и от хороших людей, // то смело садись и, если хочешь, отдохни.

Автор третьей эпиграммы (ее размер — элегический дистих), которая, возможно, впоследствии стала образцом для рассмотренной ранее эпиграммы Филиппа Фессалоникийского — эллинистический поэт III в до н. э. Леонид Тарентский (AP VII. 408):

Ἀτρέμα τὸν τύμβον παραμείβετε, μὴ τὸν ἐν ὕπνῳ
   πικρὸν ἐγείρητε σφῆκ᾽ ἀναπαυόμενον.
Ἄρτι γὰρ Ἱππώνακτος ὁ γὰρ τοκεῶνε βαΰξας
   ἄρτι κεκοίμηται θυμὸς ἐν ἡσυχίῃ.
Ἀλλὰ προμηθήσασθε· τὰ γὰρ πεπυρωμένα κείνου
   ῥήματα πημαίνειν οἶδε καὶ εἰν Ἄιδῃ.

Проходите тихо мимо могилы, чтобы не разбудить злую уснувшую здесь осу. // Гнев Гиппонакта, даже против родителей гремящий, только что успокоился в тишине. // Поэтому вы заранее обратите внимание: ведь и в Аиде его жгучие слова умеют вредить.

Наконец, последняя эпиграмма, особенно интересная своей лексикой, приписывается автору II в. до н. э. Алкею Мессенскому (AP VII. 536):

Οὐδὲ θανὼν ὁ πρέσβυς ἑῷ ἐπιτέτροφε τύμβῳ
   βότρυν ἀπ᾽ οἰνάνθης ἥμερον, ἀλλὰ βάτον
καὶ πνιγόεσσαν ἄχερδον ἀποστύφουσαν ὁδυτῶν
   χείλεα καὶ δίψει καρδαλέον φάρυγα.
Ἀλλά τις Ἱππώνακτος ἐπὴν παρὰ σῆμα νέηται
   εὐχέσθω κνώσσειν εὐμενέοντα νέκυν.

Старец даже после смерти стал на своей могиле питать // не возделанную гроздь виноградной лозы, но терновник // и дикую терпкую грушу, стягивающую губы путников // и сухую от жажды глотку. // Но если кто-нибудь однажды пройдет мимо могилы Гиппонакта, // пусть пожелает крепко спать благосклонному мертвецу.

Подражание этой эпиграмме Алкея сочинил в XII в. Иоанн Цец, использовавший почти одинаковую с Алкеем лексику (Anecd. Ox.3.339.20 Cr.):

Οὗπερ παρεισέγραφέ τις τύμβῳ τάδε·
οὐ βότρυν, ἀλλ᾽ ἄχερδον ἐν τάφῳ φέρει
στύφοντα, πικραίνοντα πικρίᾳ λόγων,
ἀλλά τις Ἱππώνακτος ἐλθὼς εἰς τάφον
τὸν ἄνδρα κνώσσειν εὐμενῶς εὔχου κάτω.

Там, на могиле, кто-то приписал следующее: // «У того, кто говорил с горечью горькие слова, растет // на могиле не виноград, а вяжущая на вкус дикая груша. // Но если кто-то подойдет к могиле Гиппонакта, // то пусть он молит, чтобы тот спокойно спал в царстве мертвых.

Все рассмотренные эпиграммы отличает общая особенность лексики: почти во всех употреблены слова низкого лексического слоя, которые были характерны для поэзии Гиппонакта. Так, человек, который может подвергнуться инвективе ямбографа, характеризуется словом, относящимся к лексике низкого слоя — πονηρός ‘дурной’ (AP XIII.3.2). Филипп Фессалоникийский характеризует ямбическую поэзию глаголом ἰαμβιάζω ‘высмеивать в ямбах’ (AP VII.405.3). Этот глагол связан с аграрным культом Деметры и с культом мифологической героини Ямбы, с обсценностью и ритуальной бранью на праздниках плодородия. Леонид Тарентский называет Гиппонакта πικρὸν… σφῆκ’ ἀναπαυόμενον ‘злая уснувшая оса’ (AP VII.408.2), а Филипп Фессалоникийский — ‘спящей осой’ (σφῆκα τὸν κοιμώμενον) (AP VII.405.3). Оба эти автора характеризуют ионийского поэта не как пчелу, известную трудолюбием, а словом-антиподом — оса, которая жалит, не принося пользы.

Леонид Тарентский, характеризуя силу ямбов Гиппонакта, употребляет экспрессивный звукоподражательный глагол βαΰξω ‘лаять’: τοκεῶνε βαΰξας ‘лая на родителей’ (AP VII.408.3). Употребление звукоподражательных глаголов — одна из особенностей ямбической поэзии.

Интересно использовано противопоставление лексики разных стилей в эпиграмме Алкея. Умерший Гиппонакт питает на своей могиле не «садовый виноград» (βότρυν ἀπ’ οἰνάνθης ἥμερον), а «дикую терпкую грушу, стягивающую губы путников» (βάτον καὶ πνιγόεσσαν ἄχερδον ἀποστύφουσαν ὁδυτῶν χείλεα) (AP VII.536.2). Здесь налицо противопоставление: βότρυν ἥμερον — βάτον καὶ πνιγόεσσαν ἄχερδον. При этом под выражением «садовый виноград» подразумевается поэзия «высокого» стиля, а под сочетанием «дикая терпкая груша» — поэзия «низкого» стиля, то есть ямбы Гиппонакта. Ионийский поэт, будучи даже мертвым, предпочитает питать не культурный виноград, а терновник и дикую грушу. Подтверждение того, что здесь противопоставлены два вида поэзии, имеется также в эпиграмме Ионна Цеца, который подражал эпиграмматисту Алкею Мессенскому: «Дикая груша, а не садовый виноград растет на могиле того, кто говорил горькие слова с горечью» (πικραίνοντα πικρίᾳ λόγων) (Anecd. Oxon. 3.339.20.3). Под словами πικραίνοντα πικρίᾳ Иоанн Цец подразумевает ямбическую поэзию Гиппонакта.

Анализ лексического состава приведенных эпиграмм показывает, что прямые цитаты из корпуса фрагментов ионийского ямбографа у рассмотренных эпиграмматистов отсутствуют. Следует отметить лишь косвенный намек в эпиграмме Алкея Мессенского (AP VII 536.2) на фрагмент 3а Гиппонакта, где речь идет о Гермесе — душителе собак.

Таким образом, нами установлено, что эпиграмматисты, посвятившие Гиппонакту свои стихи, пользовались лексикой того же «низкого» слоя, что и сам поэт. Это свидетельствует о том, что характер творчества ионийского поэта был известен авторам эпиграмм, а произведения поэта-ямбографа знали и читали не только в эпоху эллинизма, но и в последующие века вплоть до XII в.


 

Здесь и далее эпиграммы греческих авторов цитируются по изданию: Anthologia Palatina cum Planudea: Anthologia Graeca 2. Auflage griechisch-deutsch. / Ed. H. Beckby. — München, 1965–70. — Bd.1–4.

Перевод с древнегреческого сделан автором статьи.

Скачать статью (rar)Скачать статью (pdf)


Сведения об авторе (2009 г.): Мущинина Людмила Николаевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры романского языкознания Санкт-Петербургского государственного университета им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург).

Выходные данные: Филологические штудии = Studia philologica : сб. науч. ст. / под ред. Г. И. Шевченко, К. А. Тананушко ; редкол.: А. В. Гарник [и  др.]. — Вып. 7. — Минск, 2009. — С. 107–110.

ISBN 978-985-518-201-7.