Научные статьи

В опрос о традиции текста Гиппонакта, ионийского ямбографа VI в до н. э., особенно важен, поскольку до нашего времени сохранились лишь фрагменты его произведений: в основном, они дошли в косвенной традиции и лишь отчасти тексты поэта сохранили папирусы. В связи с этим для нас остается важным вопрос о том, насколько широко был известен Гиппонакт в древности и какое влияние ионийская ямбография оказала на тех или иных античных авторов. Хотя точных данных о традиции текста эти сведения нам не дадут, из них можно получить не менее ценные косвенные представления о знакомстве древних авторов с творчеством ионийского поэта.

Известно, что интерес к творчеству Гиппонакта не угасал в течение многих веков после его смерти, а тематика его произведений была долгое время актуальной для целого ряда поэтов античности. Древних авторов привлекал также и уникальный размер его поэзии — холиямб (ямбический триметр со спондеем в пятой стопе), изобретение которого античность единодушно приписывает этому ионийскому поэту. Например, римские грамматики Марий Викторин (GLVI.81 Keil) и Цезий Басс (GLVI.257 Keil) называют его изобретателем этого размера: «metri choliambici repertor Hipponax», а римский грамматик Диомед называет холиямб «гиппонактовым» стихом: «iambicus scazon idem Hipponacteus ab auctore dicitur» (Diom. (GLVI.507 Keil)). Этой же традиции придерживается словарь «Суда» (s. v. Ἱππῶναξ). Изобретенный и широко использованный Гиппонактом размер холиямб оказал большое влияние на творчество древнегреческих эпиграмматистов. На их творчество повлиял не только размер, но и характер гиппонактовой поэзии: культовая обсценность и язвительность его стиля.

Существует несколько эпиграмм разных авторов, сохранившихся в Палатинской антологии, в которых речь идет о силе воздействия ямбов Гиппонакта. Самая язвительная из всех — та, которую приписывают поэту I в н. э. Филиппу Фессалоникийскому (AP VII. 405)¹:

О странник, избегай ужасной могилы Гиппонакта, // сыплющей слова, словно град; ведь даже его прах // высмеивает Бупала в ямбах, доводя до отчаяния. // Ни в коем случае не буди уснувшую осу, которая даже теперь, в Аиде, не усыпила гнев, // хромыми размерами обстреляв правильную речь².

Другая эпиграмма, которую атрибутируют Феокриту (III в. до н. э.), составлена в холиямбах (AP XIII. 3):

Здесь лежит поэт Гиппонакт. // Если ты злой человек, то не приближайся к могиле. // Если же добрый и от хороших людей, // то смело садись и, если хочешь, отдохни.

Автор третьей эпиграммы (ее размер — элегический дистих), которая, возможно, впоследствии стала образцом для рассмотренной ранее эпиграммы Филиппа Фессалоникийского — эллинистический поэт III в до н. э. Леонид Тарентский (AP VII. 408):

Проходите тихо мимо могилы, чтобы не разбудить злую уснувшую здесь осу. // Гнев Гиппонакта, даже против родителей гремящий, только что успокоился в тишине. // Поэтому вы заранее обратите внимание: ведь и в Аиде его жгучие слова умеют вредить.

Наконец, последняя эпиграмма, особенно интересная своей лексикой, приписывается автору II в. до н. э. Алкею Мессенскому (AP VII. 536):

Старец даже после смерти стал на своей могиле питать // не возделанную гроздь виноградной лозы, но терновник // и дикую терпкую грушу, стягивающую губы путников // и сухую от жажды глотку. // Но если кто-нибудь однажды пройдет мимо могилы Гиппонакта, // пусть пожелает крепко спать благосклонному мертвецу.

Подражание этой эпиграмме Алкея сочинил в XII в. Иоанн Цец, использовавший почти одинаковую с Алкеем лексику (Anecd. Ox.3.339.20 Cr.):

Там, на могиле, кто-то приписал следующее: // «У того, кто говорил с горечью горькие слова, растет // на могиле не виноград, а вяжущая на вкус дикая груша. // Но если кто-то подойдет к могиле Гиппонакта, // то пусть он молит, чтобы тот спокойно спал в царстве мертвых.

Все рассмотренные эпиграммы отличает общая особенность лексики: почти во всех употреблены слова низкого лексического слоя, которые были характерны для поэзии Гиппонакта. Так, человек, который может подвергнуться инвективе ямбографа, характеризуется словом, относящимся к лексике низкого слоя — πονηρός ‘дурной’ (AP XIII.3.2). Филипп Фессалоникийский характеризует ямбическую поэзию глаголом ἰαμβιάζω ‘высмеивать в ямбах’ (AP VII.405.3). Этот глагол связан с аграрным культом Деметры и с культом мифологической героини Ямбы, с обсценностью и ритуальной бранью на праздниках плодородия. Леонид Тарентский называет Гиппонакта πικρὸν… σφῆκ’ ἀναπαυόμενον ‘злая уснувшая оса’ (AP VII.408.2), а Филипп Фессалоникийский — ‘спящей осой’ (σφῆκα τὸν κοιμώμενον) (AP VII.405.3). Оба эти автора характеризуют ионийского поэта не как пчелу, известную трудолюбием, а словом-антиподом — оса, которая жалит, не принося пользы.

Леонид Тарентский, характеризуя силу ямбов Гиппонакта, употребляет экспрессивный звукоподражательный глагол βαΰξω ‘лаять’: τοκεῶνε βαΰξας ‘лая на родителей’ (AP VII.408.3). Употребление звукоподражательных глаголов — одна из особенностей ямбической поэзии.

Интересно использовано противопоставление лексики разных стилей в эпиграмме Алкея. Умерший Гиппонакт питает на своей могиле не «садовый виноград» (βότρυν ἀπ’ οἰνάνθης ἥμερον), а «дикую терпкую грушу, стягивающую губы путников» (βάτον καὶ πνιγόεσσαν ἄχερδον ἀποστύφουσαν ὁδυτῶν χείλεα) (AP VII.536.2). Здесь налицо противопоставление: βότρυν ἥμερον — βάτον καὶ πνιγόεσσαν ἄχερδον. При этом под выражением «садовый виноград» подразумевается поэзия «высокого» стиля, а под сочетанием «дикая терпкая груша» — поэзия «низкого» стиля, то есть ямбы Гиппонакта. Ионийский поэт, будучи даже мертвым, предпочитает питать не культурный виноград, а терновник и дикую грушу. Подтверждение того, что здесь противопоставлены два вида поэзии, имеется также в эпиграмме Ионна Цеца, который подражал эпиграмматисту Алкею Мессенскому: «Дикая груша, а не садовый виноград растет на могиле того, кто говорил горькие слова с горечью» (πικραίνοντα πικρίᾳ λόγων) (Anecd. Oxon. 3.339.20.3). Под словами πικραίνοντα πικρίᾳ Иоанн Цец подразумевает ямбическую поэзию Гиппонакта.

Анализ лексического состава приведенных эпиграмм показывает, что прямые цитаты из корпуса фрагментов ионийского ямбографа у рассмотренных эпиграмматистов отсутствуют. Следует отметить лишь косвенный намек в эпиграмме Алкея Мессенского (AP VII 536.2) на фрагмент 3а Гиппонакта, где речь идет о Гермесе — душителе собак.

Таким образом, нами установлено, что эпиграмматисты, посвятившие Гиппонакту свои стихи, пользовались лексикой того же «низкого» слоя, что и сам поэт. Это свидетельствует о том, что характер творчества ионийского поэта был известен авторам эпиграмм, а произведения поэта-ямбографа знали и читали не только в эпоху эллинизма, но и в последующие века вплоть до XII в.

¹  Здесь и далее эпиграммы греческих авторов цитируются по изданию: Anthologia Palatina cum Planudea: Anthologia Graeca 2. Auflage griechisch-deutsch. / Ed. H. Beckby. — München, 1965–70. — Bd.1–4.

²  Перевод с древнегреческого сделан автором статьи.

Скачать статью (rar)Скачать статью (pdf)

Сведения об авторе (2009 г.): Мущинина Людмила Николаевна — кандидат филологических наук, доцент кафедры романского языкознания Санкт-Петербургского государственного университета им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург).

Выходные данные: Филологические штудии = Studia philologica : сб. науч. ст. / под ред. Г. И. Шевченко, К. А. Тананушко ; редкол.: А. В. Гарник [и  др.]. — Вып. 7. — Минск, 2009. — С. 107–110.

ISBN 978-985-518-201-7.