Научные статьи

1. Σχῆμα как ‘поза’, ‘жест’. Термин σχῆμα в античной риторике был многозначным, как и само это слово в обыденной речи и в литературных памятниках¹. Несомненно, самое обычное и широко распространенное значение термина античной риторики σχῆμα — ‘фигура’. Однако такое значение «это слово приобретает в риторике лишь гораздо позже» [10, 159]. Изначальное значение этого слова — ‘поза’, ‘жест’, т. е. положение тела, отступающее от первоначального, спокойного, неподвижного состояния. Это значение уводит нас в область гимнастики, а «сравнение риторики с гимнастикой в литературе настолько обычно, что вероятно и этот, как и многие другие термины V века… является еще не стершейся, живой метафорой» [ibid.]. Рассмотрим основные значения данного термина и сферы его употребления в античной и византийской риторической традиции, а также в первом в ареале Slavia Orthodoxa трактате по семасиологии и теории тропов «Георьгиѩ Хоуровьска о образѣхъ» в Изборнике Святослава 1073 г.

2. Σχῆμα как ‘предмет речи’. Термин σχῆμα как предмет речи во второй части античной риторической науки о расположении материала — dispositio — актуализировался, когда речь шла о вступлении. В зависимости от того, какая цель выдвигалась на первый план во вступлении (добиться от слушателей внимания, предварительного понимания или предварительного сочувствия), определялся и предмет речи:

1) ἀμφίδοξον σχῆμα = genus dubium = спорный предмет речи;

2) ἔνδοξον σχῆμα = genus honestum = бесспорный предмет речи;

3) παράδοξον σχῆμα = genus admirabile, turpe = парадоксальный предмет речи;

4) ἄδοξον σχῆμα = genus humile = незначительный предмет речи;

5) δυσπαρακολούθηον σχῆμα = genus obscurum = темный предмет речи [1, 23–24].

3. Σχῆμα как ‘структура речи’. «У Аристотеля термин „схема“ означает структуру речи» [10, 159]. В этом значении он часто употреблялся для обозначения солецизма («неправильный выбор форм для данного синтаксического построения» [5, 440])². О солецизме шла речь в третьем разделе античной риторики — изложении (elocutio), а именно в учении об отборе слов (о «правильности» речи) и о сочетании слов (о «ясности» речи). Эта часть elocutio была не так заметна, как учение о фигурах, поскольку должна была действовать более тонкими приемами. К ней «больше относится популярный парадокс: „искусство — в том, чтобы скрыть искусство“ (ars est celare artem)» [7, 459]. Учение об отборе слов и о сочетании слов противопоставляло варваризмы и солецизмы. Варваризм³ — неправильно взятое отдельное слово (если варваризмы были художественно мотивированы, их называли метаплазмами). Солецизм — неправильно построенное словосочетание. Сравните: «Nunquam ergo soloecismus excusari potest, si a nobis per imprudentiam fiat, vitium est; si a poetis vel oratoribus affectate dicatur, figura locutionis et appelatur Graece σχῆμα» («Итак, солецизм никак не может быть оправдан: если он нами допускается по незнанию (неумышленно), то это погрешность; если он поэтами или ораторами говорится по желанию (специально), то это фигура речи и называется она по-гречески σχῆμα») (Mar. Victorin., gramm. frg., p. 35, 16); «Barbarismus nullo modo excusari potest, si a nobis per imprudentiam fiat, vitium est; si a poetis vel oratoribus affectate dicatur, virtus locutionis et appelatur Graece μεταπλασμός» («Варваризм никоим образом не может быть оправдан: если он нами допускается по незнанию (неумышленно), то это погрешность; если он поэтами или ораторами говорится по желанию (специально), то это достоинство речи и называется оно по-гречески μεταπλασμός») (ibid., p. 37, 3 [1, 46])⁴. У византийского филолога Георгия Хировоска в трактате «О поэтических тропах» (VI в.), который представляет собой краткий толковый словарь терминов поэтики, 26-я словарная статья озаглавлена как «Σχῆμα» ([3, 255]). Речь в ней идет именно о солецизме. Таким образом, заглавие лучше всего перевести как «Структура речи». Примечательно, что церковнославянский переводчик данного трактата (статья «Георьгиѩ Хоуровьска о образѣхъ» в Изборнике Святослава 1073 г., 237 об. — 240 об.) переводит данный термин в начале статьи, когда идет перечисление всех категорий трактата, которые будут рассмотрены ниже, как видъ, а затем, в основной части, при описании солецизма — как образъ. Следовательно, переводчик не был знаком с аристотелевской традицией употребления термина σχῆμα в значении ‘структура речи’ и взял для его перевода одно из первоначальных значений этого слова, не терминологическое и не связанное никоим образом с солецизмом. Интересен сам пример, который византиец Хировоск приводит для иллюстрации солецизма: «ὁ κύροις Ἰωάννης, ὃν ὁ θεὸς ἐλεήσει, καλὸς ἄνθρωπός ἐστιν» («Господин Иоанн, над которым Бог сжалится, — хороший человек») [3, 255]. В нем, с точки зрения греческого синтаксиса и грамматических норм, нет никакого нарушения. Фраза построена абсолютно правильно и поэтому не подтверждает теоретическую часть словарной статьи. Однако не следует забывать, что трактат, дошедший до нас, представляет собой студенческий конспект лекции Хировоска, записанный ἀπὸ φωνῆς ‘с голоса’. Возможно, этим и объясняется «неправильный» правильный пример. Церковнославянский же переводчик трактата, скорее всего, ощущая, что такой пример не отражает сущности солецизма, при его переводе опускает слово ὁ θεὸς ‘Бог’, а глагол, стоящий в 3-м лице ед. ч. буд. вр. в индикативе, переводит 2-м лицом ед. ч. в императиве — именно для того, чтобы все-таки продемонстрировать солецизм: «Гь Иѡаннъ, ѥго же помилѹи, добръ члкъ ѥсть».

4. Σχῆμα как ‘фигура’. В данном значении термин σχῆμα употребляется наиболее широко античными риторами, которые, проводя аналогии с первоначальным значением слова — ‘поза, позиция, жест, фигура’ (в пляске), т. е. любое отступление от спокойной неподвижности — называли σχήματα (‘фигурами’) «все выражения, отступавшие от той неопределенной нормы, которая считалась разговорной естественностью» [7, 446]. Противопоставлялись ordo naturalis (‘естественный порядок’) и ordo artificialis (‘искусственный порядок’). Любое отклонение от естественного порядка можно было назвать фигурой (греч. σχῆμα соответствует лат. figura). Квинтилиан в 1-й главе IX книги «Воспитания оратора» указывает на возможность трактовки фигуры как qualiscumque forma sententiae (‘всякая форма выражения мысли’) и уточняет, что «proprie schema dicitur in sensu vel sermone aliqua a vulgari et simplici specie cum ratione mutatio» («в собственном смысле schema [‘фигурой’ — О. П.] называется сознательное отклонение в мысли или в каком-либо выражении от обыденной и простой формы») (IX, 1, 10 [2, 94]). В своих рассуждениях над тем, что есть фигура, Квинтилиан приходит к следующему выводу: «Ergo figura sit arte aliqua novata forma dicendi» («Таким образом, пусть считается фигурой обновленная форма речи с помощью некоего искусства») (IX, 1, 14 [2, 95]). Дефиниция весьма расплывчата. Квинтилиан также раскрывает понятие schema/figura (‘фигура’) через понятие tropus (‘троп’). Античные риторы рассматривали тропы в составе фигур, но признаки, различающие их, четко не были сформулированы. Из замечаний Квинтилиана видно, что не было единого мнения о том, какое из двух понятий является гиперонимом: «Nam plerique has [figuras — О. П.] tropos esse existimaverunt» («Ведь большинство считало, что они [фигуры — О. П.] есть тропы») (IX, 1, 1 [2, 93]); «…nec desunt, qui tropis figurarum nomen imponant» («…и хватает тех, которые дают тропам имя фигур») (IX, 1, 2 [2, 93]). Для Квинтилиана противопоставление «троп — фигура» весьма значимо. Он скрупулезно отмечает случаи, когда одно и то же явление одними авторами описывается как троп, а другими — как фигура. В начале IX книги Квинтилиан, рассуждая об общности их происхождения, указывает: «Quo magis signanda est utriusque rei differentia» («Тем более должно быть обозначено различие и той, и другой вещи») (IX, 1, 4 [2, 93]). После этого замечания он дает следующие определения данных категорий: «Est igitur tropus sermo a naturali et principali significatione translatus ad aliam ornandae orationis gratia» («Таким образом, троп — это высказывание, перенесенное с естественного и первоначального значения на другую [вещь — О. П.] ради украшения речи») (IX, 1, 4 [2, 93]); «…figura, sicut nomine ipso patet, conformatio quaedam orationis remota a communi et primum se offerente ratione» («…фигура, как явствует из самого названия, — некое построение, отступающее от общей и представляющей себя первоначальной формы») (IX, 1, 4 [2, 93]). Из данных дефиниций сделаем вывод, что Квинтилиан подразумевал под тропом вариации значения (significatio), а под фигурой — вариации синтаксической структуры (conformatio).

В церковнославянском переводе трактата Георгия Хировоска и термин τρόπος, и термин σχῆμα переведены как образъ. Как полагает Н. П. Дворцова, «трактат Хировоска [его церковнославянский перевод — О. П.] стоит у истоков (наряду с эстетикой Гегеля) терминологической традиции именовать образами тропы и фигуры» [8, 15]. Термин образ переводчик трактата употребляет для перевода слова τρόπος ‘троп’ в заглавии трактата («Γεωργίου Χοιροβοσκοῦ περὶ τρόπων» — «Георьгиѩ Хоуровьска о образѣхъ») и в первом предложении, а также слова σχῆμα (‘фигура’, у Хировоска ‘структура речи’ — см. выше). С точки зрения Г. К. Вагнера, трактат назван «О образѣх» «не потому, что у переводчика не было в обиходе слова «троп» или «фигура», а в силу произошедшего со временем семантического и гносеологического углубления таких категорий, как аллегория, метафора, олицетворение, наполнившихся образно-символическим значением» [6, 152]. Однако содержание трактата ставит под сомнение понимание тропов как образов-символов. На наш взгляд, важен тот факт, что во введении трактата употребляется не термин образ, а термин творческий образ: «Ποιητικοὶ τρόποι εἰσιν κζ’» («Есть 27 поэтических тропов») — «Tворьчьстии образи сѫть к҃з». Греческое прилагательное ποιητικός (образовано от глагола ποιέω ‘делать, творить’) имело первичное значение ‘способный сделать что-либо, творческий’; затем у него возникло значение ‘способный к поэтическому творчеству, поэтический’. Сохраняя ту же мотивацию прилагательного, что и в греческом прототипе, переводчик трактата переводит ποιητικοὶ τρόποι как творьчьстии образи. Нам кажется верным утверждение Н. П. Дворцовой, что творьчьстии образи и соответствующие ποιητικοὶ τρόποι Хировоска могут быть истолкованы как способы творения (творчества): «Косвенным доказательством верности понимания творческих образов как способов, говоря современным языком, творческой деятельности служит тот факт, что в русских риториках XVII–XVIII вв., которым предшествует трактат, „образ“ употребляется именно в значении „способ создания, способ действия“. Так, Риторика Космы (XVII в.) содержит учение „о образех епистолии“, в Риторике Лихуда (XVII в.) говорится об образах распространения периода» [8, 17].

Выводы. Термин σχῆμα в античной и византийской риторике имеет значение: 1) ‘предмет речи’ по отношению к dispositio; 2) ‘структура речи’ по отношению к учению об отборе слов в elocutio (schema в области verba conjuncta оценивается в смысле солецизма); 3) ‘фигура’ по отношению к учению о фигурах в elocutio (фигуры как вариации значения (significatio) противопоставлялись тропам как вариациям синтаксической структуры (conformatio)).

Литература

1. Lausberg, H. Elemente der literarischen Rhetorik. — München : Hueber, [1963] 1987. — 169 s.

2. Quintilianus, M. Fabius. Institutiones oratoriae libri duodecim. / Ed. M. Meisfer. — Lipsiae, 1887.

3. [Γεωργίου τοῦ Χοιροβόσκου περὶ τρόπων ποιητικῶν //] Spengel L. (Ed.). Rhetores Graeci. Vol. III. — Lipsiae, 1856. — S. 244–256.

4. [Георьгиѫ Хоуровьска о образѣхъ //] Изборник Святослава 1073 г. — Факс. изд. — Москва : Книга, 1983. — Л. 237об. — 240об.

5. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов. — Москва : Сов. энциклопедия, 1966. — 608 с.

6. Вагнер, Г. К. Статья Георгия Хировоска «О образех» в Изборнике Святослава 1073 г. и русское искусство XI в. // Изборник Святослава 1073 г. Сборник статей. — Москва : Наука, 1977. — С. 139–152.

7. Гаспаров, М. Л. Античная риторика как система // Гаспаров М. Л. Об античной поэзии : Поэты. Поэтика. Риторика. — Санкт-Петербург : Азбука, 2000. — С. 424–472.

8. Дворцова, Н. П. Художественный образ и тропы (к истории взаимоотношений) // Литературные произведения XVIII–XX веков в историческом и культурном контексте. — Москва : Изд-во Моск. у-та, 1985. — С. 14–22.

9. Квятковский, А. П. Поэтический словарь. — Москва : Сов. энциклопедия, 1966. — 376 с.

10. Меликова-Толстая, С. Античные теории художественной речи // Античные теории языка и стиля (антология текстов). — Санкт-Петербург : Алетейя, 1996. — С. 155–177.

¹ Словарная статья «σχῆμα» в древнегреческо-русском словаре Дворецкого имеет пятнадцать значений: 1) вид, внешность, фигура, наружность Aesch., Eur. V–IV до н. э.; 2) осанка, статность Her. V до н. э.; 3) воен. построение, строй Xen. V–IV до н. э.; 4) форма Plat., Arst. V–IV до н. э.; 5) лог. фигура силлогизма Arst. IV до н. э.; 6) мат. фигура Arst.; 7) грамматическая форма Arst.; 8) (в пляске) фигура, поза, позиция, жест Eur., Arph., Plat., Plut. V до н. э. — II н. э.; 9) схема, набросок, очерк, эскиз, план Plat. V–IVдо н. э; 10) внешний вид, видимость Plat., Plut. V до н. э. — II н. э.; 11) образ действий, поведение Xen. V–IV до н. э.; 12) положение Plat., Xen. V — IV до н. э.; 13) великолепие, пышность Soph. V до н. э.; 14) наряд, одежда Arph., Xen. V–IV до н. э.; 15) достоинство Polyb., Plut. II до н. э. — II н. э.^Назад

² Греч. σολοικισμός, лат. soloecismus. Греческое слово образовано от названия города Σόλοι — ‘Солы’, древней афинской колонии в Киликии, где вследствие национальной пестроты греческий язык утратил свою чистоту [9, 274].^Назад

³ Греч. βαρβαρισμός, лат. barbarismus — ‘ошибка против родного языка, варваризм’ от βάρβαρος ‘варварский, не греческий, иноземный, чужой’.^Назад

⁴ Здесь и далее перевод сделан автором данной статьи.^Назад

Скачать статью (rar)Скачать статью (pdf)

Сведения об авторе (2009 г.): Прокопчук Ольга Генриховна — кандидат филологических наук, доцент кафедры классической филологии Белорусского государственного университета (Минск).

Выходные данные: Филологические штудии = Studia philologica : сб. науч. ст. / под ред. Г. И. Шевченко, К. А. Тананушко ; редкол.: А. В. Гарник [и  др.]. — Вып. 7. — Минск, 2009. — С. 49–54.

ISBN 978-985-518-201-7.